Аарон Экхарт, как и большинство голливудских актеров, начал свою карьеру со школьных спектаклей. Учился в Англии и Австралии в американских интернациональных школах, что неизбежно должно было повлиять на формирование его характера.
Высшее образование — степень бакалавра изящных искусств со специализацией в кино — он получил в мормонском университете Brigham Young в городе Прово, штат Юта. На тему религии люди обычно не любят распространяться, поэтому мы не можем однозначно подтвердить информацию о том, что актер давно расстался с мормонизмом, так как вопрос этот ему не задавали и вряд ли зададим.
Преданность
Аарона профессии после нескольких трудных лет в Нью-Йорке в итоге принесла свои плоды. После нескольких успешных ролей он закрепил за собой явно хорошую позицию в списке востребованных актеров.
На экраны выходит новый фильм «Ромовый дневник», где Экхарт играет богатого американца Сандерса, пригласившего героя Джонни Деппа, журналиста Пола Кемпа, стать частью его
пиар-кампании по освоению земли
Пуэрто-Рико под роскошные отели, а также и частью того мира, где только деньги имеют значение.
КиноПоиск встретился с актером в
Лос-Анджелесе и задал несколько вопросов о его работе в картине, в очередной раз удивившись, что при всем внешнем дружелюбии и искренности Аарон все же немногословен, чуть ироничен, и даже в шутках его чувствуется некоторая напряженность вроде: «А не сказал ли я
чего-то лишнего?»
Поскольку фильм снят по книге Хантера С. Томпсона, писателя известного и неоднозначного, первый вопрос был вполне очевиден.
— Читал ли ты книгу Хантера С. Томпсона?— Читал, да, но не сразу. Сначала я получил сценарий, потом получил роль, и только потом я прочитал книгу. Но я читал Томпсона и до работы в этом фильме, я читал и его статьи, и статьи о нем, другие его книги. Меня всегда пленяло в Хантере то, что он воплощал в себе мечту каждого из нас забуриться в какой-нибудь отель, пьянствовать беспробудно всю неделю. Такое впечатление, что занимался он этим всю жизнь, но при этом оставался вполне вменяемым, продолжал писать и быть значимым. Меня это всегда в нем восхищало. Об этом, по-моему, и фильм. Джонни Депп и Брюс Робинсон — однозначно большие поклонники Хантера С. Томпсона. Участвовать в фильме, который делает Джонни Депп — это не просто работа. Это удовольствие. Джонни вложил свою душу в этот фильм. И, я думаю, не только потому, что Хантер был его ближайшим другом, но и потому, что Джонни принял наследие Хантера и дал ему возможность высказаться даже после смерти. Так что у меня много причин восхищаться Джонни Деппом и его преданностью другу.— Твой герой представляет собой здоровую американскую жадность?— Возможно, а что в Европе своей жадности больше нет, осталась только американская?— Американская жадность немного другая…"Джонни принял наследие Хантера и дал ему возможность высказаться даже после смерти"
— О, значит так… (Усмехается, прищурившись, напоминая вдруг Нила Нейлора из фильма «Здесь курят».) Знаешь, в мире было построено множество отелей, и множество народу участвовало в этом. Окей, мой герой, Сандерс, один из них. Он был отличным партнером по роли для героя Джонни. Ты сравниваешь протагониста и антагониста. Всегда легче понять характер одного героя через другого, противоположного ему. Ему противопоставляются Боб Сала, Шанэл и Сандерс. Даже если сравнивать цвета их глаз и одежды, ты найдешь контраст. Мой герой — блондин с голубыми глазами, герой Джонни — брюнет с коричневыми глазами. Они все очень разные, и тем не менее в какой-то из моментов между ними появляется связь, они становятся почти друзьями, а в итоге расходятся навсегда. Все это создается для большей зрелищности в кино.— Чувствовалась у вас на площадке ностальгия по тому времени?— По-моему, в то время тебе не нужно был оправдываться в том, кто ты есть, и Хантер отлично это воплотил в книге. Он делал то, что хотел, фактически говоря своим поведением: «Видел я вас всех…» Я такой, какой есть, и проживаю мою жизнь так, как мне нравится. Помнишь, какие были в то время рок-группы? Таких сейчас нет! А если бы и были, то постоянно бы подвергались критике за нездоровый образ жизни, за саморазрушение, за то, что недостаточно отдают обществу. Все в таком же духе… А тогда были Zeppelin, Doors, и все они воплощали в себе не только рок-н-ролл, но и то, что являлось сопутствующими элементами: наркотики, секс и прочее. По-моему, в Хантере все это тоже присутствовало, и мне кажется, что зрителям будет интересно это увидеть. Людям нравится наблюдать за теми, кто отваживается зайти так далеко и не умереть, понимаешь о чем я говорю? Что касается меня, то я не против того, чтобы все это увидеть на экране, но я знаю точно, что такая жизнь не для меня. И когда ты смотришь на все это, ты думаешь: «Боже мой! Если бы только я мог жить так! Получить красивую девчонку, иметь много денег, быть классным, быть художником. По-моему, в Хантере все это было. И я думаю, что и в Джонни есть все это. (Смеется.)
— Как, на твой взгляд, отреагировал бы Хантер, увидев этот фильм о нем и по его дневнику?— Он бы назвал нас бандой слабаков. Я удивлен, что нас не долбануло какой-нибудь молнией на съемочной площадке. Хотя впервые в жизни я увидел молнию, ударившую в землю и взорвавшуюся, именно в Пуэрто-Рико. Это было потрясающе. Прямо рядом с нами. Поразительно!
Вот смотри, сейчас в кино никто не курит. Ты должен быть уж совсем отъявленным негодяем, и сигарета дополнительно характеризует тебя как порочного человека. А тогда… Вот вспомни Николсона в начале его карьеры. Они все тогда курили — хорошие, плохие, без разницы. Это было время такое, это было круто. Я не знаю Хантера, никогда не видел его. Я думаю, что Джонни мог бы хорошо ответить на этот вопрос, он знал Хантера очень хорошо, да и у них много общего, по-моему. И Брюс из той же эры, он знает, что Хантер мог бы сказать о нашем фильме. Знаешь, по-моему, Хантер и был с нами на площадке. Джонни позаботился о том, чтобы у него было свое кресло с именем. Он не говорил об этом? Джонни сразу поставил кресло с именем Хантера на спинке рядом с собой, рядом стояло мое кресло, Эмбер, Майкла) и Брюса. На кресле Хантера всегда лежала либо книга, либо сценарий, всегда они были раскрыты на какой-то странице. Джонни нам рассказывал много разных историй из их с Хантером приключений, Джонни — отличный рассказчик. Поэтому, мне кажется, Хантер был с нами рядом постоянно, как бы контролируя процесс. (Улыбается хитро.) Плюс ко всему страсть Джонни к написанному Хантером слову, Брюс с его талантом интерпретации — все это было доступно для нас, актеров, которые не знали Хантера близко. И все это было сплошным безумием, если подумать — и сценарий, и съемки, да и вообще все…— Удивительно, как люди вообще выживали в те бурные 1960–1970-е.— Благослови их Господь!— И не все ведь выжили…— Это истинная правда, многих этот стиль жизни унес в довольно молодом возрасте, остались только самые сильные, я думаю. Или самые умные.— Как проходили съемки для вас, были какие-то сложности?"Я удивлен, что нас не долбануло какой-нибудь молнией на съемочной площадке"
— Для Брюса съемки были очень трудными… Для меня, конечно, в меньшей степени. На мне не было столько обязанностей и ответственности, как на нем. (Смеется.) И слава Богу! Были проблемы с погодой во время съемок. Представь, мы тут в прекрасном тропическом Пуэрто-Рико, а дождь льет как из ведра. Столько непредвиденных сложностей… Иной раз глянешь на Брюса и подумаешь: «Бедный мужик! Достается же тебе!» Но он действительно крепкий парень, его все эти мелочи не сломали, он держался молодцом. Этот фильм для него и для Джонни был заряжен страстным желанием быть честными по отношению к материалу и Хантеру. Это воодушевляло всех на площадке, и не только нас, актеров. Правда, с погодой нам не везло очень часто. Но мы делали все, что только было в наших силах, работали много, особенно в проблески между дождями. Я тут буквально несколько минут назад увидел трейлер фильма — целиком фильм я еще не видел, — который меня удивил чистотой и красотой картинки. Я думал, что все будет значительно хуже, бледнее. Этот момент за домом Сандерса… Очень красиво получилось. С технической стороны фильм был очень сложным для Брюса и продюсеров. Но я видел Брюса только с улыбкой на лице и даже какой-то безмятежностью во взгляде. Он каким-то образом знал, видимо, что все получится как надо. Его оптимизм вселялся и в нас тоже. И Джонни всегда был спокоен и невозмутим, и это тоже помогало. Джонни работал практически со всеми в группе уже не над одним фильмом, а по-моему, над фильмами шестью. И он знал всех, а его знали все. Все это создавало атмосферу почти семейную, дружескую.— Это была твоя первая встреча с Джонни?— Да, я никогда не встречался с ним до этого. Работать с ним — это не просто удовольствие, это действительно наслаждение. Человек, остающийся спокойным в любой обстановке, — это редкость, особенно в нашей профессии, где люди могу быть очень эмоциональными. Джонни меня поражал своей щедростью, у него всегда было время для поклонников, он никогда и никому не отказал в автографе или фотографии с ним. Я ни разу не видел его в плохом настроении. Он исключительно вежлив и предупредителен. И не только с коллегами, но и вообще со всеми, кто ему встречался. Нам, правда, здорово повезло, что в Сан-Хуане не так много оказалось поклонников кино вообще, иначе мы не смогли бы уложиться в график из-за Джонни и его поклонников. (Смеется.) Не буду говорить за всех, но лично я получил огромное удовольствие от работы. Мы много смеялись, много шутили, все очень быстро подружились. И это тоже не так уж часто встречается во время работы. Энергетика Джонни, мне кажется, распространяется на какое-то пространство вокруг него, и все, кто попадает в это поле, становятся спокойными, дружелюбными, приходят в хорошее расположение духа.
— Ты не знаешь, почему выход фильма откладывался?— Я тебе скажу, что происходит со мной. Я заканчиваю фильм, возвращаюсь домой и живу своей собственной жизнью. Мне звонят и сообщают, что 14 октября мне нужно быть в Four Seasons для интервью к такому-то фильму. И я там появляюсь в назначенное время. (Смеется.) Я ничего не знаю о том, что происходит после моего последнего дня на площадке. И я знаю, что мне этого знать не нужно. Есть профессионалы, которые сами во всем разберутся. Я актер, и я выполняю только свою работу.— Справедливо.— Я тоже так думаю.— Что у тебя в планах на ближайшее будущее?— В работе?— Конечно. Про то, что ты вернешься домой после интервью, мне и так ясно."Я ничего не знаю о том, что происходит после моего последнего дня на площадке"
(
Хохочет. Ему явно понравилась шутка. Видимо, даже упоминание имени Джонни Деппа в разговоре отражается на настроении человека.)
— У меня есть небольшой боевичок, который называется «Эмигрант» и который мы снимаем в Брюсселе. А потом я буду играть Франкенштейна.— Не может быть?! Шутишь? Того самого?— Истинная правда! (Прикладывает правую ладонь к груди.) Того самого монстра.— А кто режиссер?— А кто-то, кого Джонни знает хорошо по «Пиратам». Он там был одним из сценаристов. Стюарт какой-то…
— Битти?— Точно! Снимать будем в Австралии в будущем году. Ничего не спрашивай об этом, я ничего не знаю, только сценарий прочитал...— А как насчет романтической комедии какой-нибудь? С твоей-то внешностью брутального мужчины…— О, пожалуйста, избавь меня. Кому нужны эти романтические комедии?— Нам, женщинам.— Для этого есть Джонни Депп, а я буду играть монстров. (Поднимает над головой обе руки, согнутые в локтях, делает странные глаза и рычит.)— Джонни Депп нас тоже избегает.— Не переживай так, найдут и вам кого-нибудь.Аарон утешительно похлопывает меня по плечу и встает со стула. На этом прощаемся до следующих встреч. Судя по ответам актера, он спокойно относится к повинности бесед с прессой. Выходит, не отвертеться ему и от встречи с КиноПоиском, может быть, даже при выходе в прокат «Эмигранта», где он снимается с Ольгой Куриленко.
