Постановщик родился в
КиноПоиск побеседовал с Петром Бусловым о Высоцком, черных дырах и сопротивлении сценария.
— Чем вас заинтересовал проект, Петр?
— Меня в проект пригласила кинокомпания «Дирекция кино». Сценарий, который прислали, мне сразу очень понравился, я был под большим впечатлением. В тот момент я как раз искал историю, которую хотел бы снять, и не видел ничего достойного — того, ради чего хотелось бы тратить «киношную жизнь», как я это называю. Находился я в таком поиске не один месяц, а год, наверное, или даже больше. Получается, что совпали мое желание и появление этого проекта. И еще важно то, что фильм этот продюсерский — я давно желал снять ленту как профессионал, без довлеющей авторской составляющей. Хотелось принять участие в проекте, у которого есть продюсеры, люди, которые над ним работают, в общем, создаваемом по голливудскому методу. Вы ведь знаете, что в Голливуде режиссер, наверное, только в 10 процентах случаев является автором картины. Эти проекты связаны и с огромными рисками, и с большими бюджетами. Когда я говорю «огромные бюджеты», то имею в виду серьезные возможности — с нашим фильмом все именно так. Он связан не с цифрами, а с теми возможностями, которые он открывает — как техническими, так и повествовательными.
— А как строилось взаимодействие с автором сценария Никитой Высоцким?
— Никита Владимирович — инициатор замысла, и то, что он взял на себя смелость, силы, ответственность это сделать, вызывает уважение. По сути, для меня он как Гагарин, который первым полетел в космос. И он все время находился на съемках. Наверное, это был единственный случай в режиссерской практике — не знаю, может, коллеги меня поправят, — когда сценарист постоянно находился позади режиссера на съемках. Обычно ведь сценарист пишет, делается читка, поправки — и все. А в данной конфигурации Никита Владимирович был еще и
"Приходилось проламывать пространство, картина не поддавалась"
— Сценарий сильно поменялся в процессе съемок?
— Текст в момент переноса на пленку, естественно, не может существовать в первозданном виде, возникают мизансцены, движение актеров, задачи, поставленные с тем, что один успел, другой не успел. Много таких кинозаконов, которые диктуют свое отношение. И столкновение сценария с переносом на пленку было связано и с техническими моментами, без которых кино не может существовать. Поэтому приходилось идти на
— То есть фильм сам не хотел сниматься?
— Да, было в этом
— Вы еще и снимали в условиях московского пекла.
— Условия действительно были жесткие, само небо нам посылало испытания. Я знаю, что в тот момент, когда мы снимали, термометр зафиксировал максимальное количество градусов, и аномальная московская жара даже вошла в Википедию. Ни одна московская группа не работала, все съемки были остановлены, занимались ими только мы. Снимали в павильонах, в которых от жары перегорели кондиционеры, и еще мы застали смог. Но забыли обо всем — так хотели снимать. Я помню, что было жарко, помню, что количество выпиваемой нами воды было невероятным — нам подгоняли цистерны воды, и группа все выдувала. При этом мы сделали невероятное количество дублей. Невероятное, потому что хотелось, чтобы получилось — и нам, и актерам. Актеры были такого уровня, что вполне могли сказать: «Все, ребят,
— То есть было тяжело не столько физически, сколько психологически?
— Я помню колоссальное эмоциональное напряжение. Оно связано, наверное, с большой ответственностью, которую я сам на себя взял, и с тем финишем, до которого еще было идти и идти. И задачи, которые создатели фильма поставили себе, оказались очень сложными. Помимо главного героя у нас в картине есть большое количество его друзей и людей из его окружения, которые влияют на развитие событий, двигают историю. Помимо главного героя очень много внимания нужно было выделить на остальных, чтобы создать эти образы. Фильм имеет свойство поглощать энергию — мы называем это черной дырой. В объективе камеры, в которую смотрит актер, ничего не видно. Он видит только оптику, а за ней — чернота. Это и есть другая грань реальности, та самая черная дыра. Она и является пожирателем энергии и творческих сил. И она не отдает ничего сразу, а только жрет, жрет, жрет. Но чем больше поглощает, тем больше вероятность того, что она отдаст. В нашей ситуации невероятной отдачи она требовала от всех.
— До конфликтов не доходило?
— Знаете, время для меня на площадке течет по-другому, я живу другой жизнью. То, какой я на съемках, и то, какой я сейчас с вами, — это разные люди. Отчасти конфликты были сознательные: когда в кино не находится
— В «Высоцком» огромное количество известных актеров…
— Большое количество звезд — это всегда проблема совмещения графиков. У нас есть сцены, где несколько известных актеров в одном кадре, а они ведь ехали с разных съемок, концертов, спектаклей, из разных городов. И вот секунду назад это был другой человек, а сейчас входит в кадр, и ему надо стать тем, кто существовал 30 лет назад, ставить задачи партнеру, жить в кадре. Это очень сложно. Одной из главных моих дилемм было создание круга друзей Высоцкого, которые являются как бы самодвижущимися персонажами. Приведу пример: в жанре экшна мы видим героя, который
"Фильм имеет свойство поглощать энергию, как черная дыра"
— А что больше всего запомнилось из съемочного процесса?
— Был момент, когда мы снимали концерты Владимира Семеновича. Это довольно большой блок, и он был разбит на разные сектора: зрители слушают, герои второго плана слушают концерт,
— Вы помните, как впервые услышали или увидели на экране Высоцкого?
— Первое, что приходит в голову, — «Место встречи». Когда я увидел этот фильм, то был совсем маленьким, лет пять или шесть мне было. «Служили два товарища» — невероятный образ белого офицера, который создал Владимир Семенович. Самое яркое впечатление от песен. Недалеко от нашего дома, где мы с родителями жили, находился Хабаровский политехнический институт, и рядом же стояло общежитие, такая многоэтажка, этажей в двенадцать. Студенты в окна ставили колонки и на весь район включали на всю мощь песни Высоцкого — это было такое проявление свободы. Все заканчивалось обычно приездом наряда милиции, который убеждал их убрать колонку в комнату. А эффект был поразительный: если на 12-м этаже поставить ее на балконе, то слышно очень далеко. Я помню с детства это впечатление. И еще музыка, доносившаяся из автомобилей, которых тогда еще было не очень много. Это был голос свободы даже тогда, хотя уже была перестройка, шел 1985 год, и мне было девять лет.
— Сразу появилось ностальгическое настроение. В фильме оно тоже присутствует?
— Мы пытались сделать фильм в том числе и для того поколения, которое помнит и любит Владимира Семеновича, которое в то время жило. Тот Советский Союз, каким нам удалось его воссоздать в фильме, те художественные и изобразительные решения — я говорю сейчас про способ съемки, костюмы, лица, которые мы подбирали, потому что люди выглядели
— А молодежь что в нем увидит?
— Молодому поколению — моему поколению и тем, кто младше — фильм будет интересен своей историей. Это не биографическая картина, не байопик, в нем есть и детективная составляющая, и сама по себе история очень захватывающая. Он приключенческий, в нем есть любовь, чувства, в нем есть творчество, в нем есть порок, есть герой, за которым интересно смотреть и следить, сумеет ли он победить и выжить. Это история, рассказанная современным киноязыком.
— Вам кажется, главный герой будет близок молодым зрителям?
— Я думаю, что Владимир Семенович, конечно, может шагнуть через экран в наши дни и стать героем для сегодняшнего времени. Составляющие героя и его ценности незыблемы, будь то античный герой или герой Великой Отечественной.
"Студенты выставляли колонки в окна и включали на всю мощь песни Высоцкого"
—
— Он горел, летел, спешил жить. Брал на себя столько, сколько нормальный человек не мог на себя взять. В фильме есть примеры, как он всегда делает больше других и не хочет никакой награды за это.
— А
— Мне очень нравилась в сценарии сцена, которую мы в итоге по
— И
— Есть одна известная история: Высоцкий
"Мне кажется, перед старшим поколением нам краснеть не придется"
— Будет ведь еще и вторая версия фильма — телевизионная?
— Да, ведь в фильме, учитывая определенный метраж, некоторыми очень хорошими сценами пришлось пожертвовать. Они войдут в четырехсерийный фильм, и все
— Вы уже снимали про
— Конечно, я хочу снять фильм про Великую Отечественную, если получится. Считаю, что должен это сделать. Интересно было бы снять про такую фигуру, как Иосиф Виссарионович. Мне очень нравятся два периода — первая четверть прошлого века и Отечественная война.
Правда, режиссеры не любят распространятся о своих планах.
Да, и еще если период