Второй раз я видела Купера в Берлине в феврале этого года. Тогда удалось даже задать ему пару вопросов на пресс-конференции по «Двойнику дьявола» и после нее. Теперь мы с ним должны встретиться на кинофоруме в Петербурге, куда Доминик прилетел вместе с Ли Тамахори представлять свой новый фильм.
Один из героев Купера — Латиф Яхья. Простой солдат, он вынужден стать двойником сына Саддама Хусейна, садиста Удэя. Иначе вся семья Латифа погибнет. Удэй прожигает жизнь в ночных клубах, тонет в выпивке и наркотиках, купается во внимании самых красивых девушек Багдада, но он отнюдь не безобидный кутила. Удэй насилует школьниц, убивает несогласных, пытает врагов и оставляет после себя горы трупов. Серьезному и правильному Латифу с трудом удается копировать своего «братца», но он не собирается засиживаться в золотой клетке дворца Саддама. Фильм снят по мемуарам самого Латифа, но исторической точности от картины ждать не стоит.
Интервью назначено на 12:15, но Купер опаздывает, потому сначала говорю с режиссером «Двойника дьявола» Ли Тамахори — это интервью вы прочитаете на следующей неделе — и жду появления актера.
Когда я заканчиваю разговор с Ли, Доминик еще беседует с какой-то журналисткой. Слышу, как он серьезно рассуждает про терроризм, отношение к терактам и что-то про политику. Он в джинсах, пиджаке и в белой футболке. Вид у актера несколько растерянный, а глаза заспанные. Доминик улыбается коллеге на прощание и говорит организаторам: «Черт, как здесь жарко». В месте, где он только что разговаривал, и правда нечем дышать. Подхожу, здороваюсь. «Привет, помнишь меня? Берлин?» «Ой, да, привет, как дела?» Звезды такие милые. Даже если не помнит, спасибо, что соврал.
— Слушай, здесь дикая жара! Пошли в мой номер!
— Э, нет, никаких номеров! — это уже Ольга из пресс-службы кинофорума. — Вы, Доминик, опоздали, вот и сидите здесь!
Предлагаю вариант: давай посидим рядом с барной стойкой, где готовят ленч для журналистов, там прохладнее. Но мне нужно куда-то поставить компьютер и положить диктофон. Купер, как настоящий мужик, берет стол, переносит его куда надо. Захватывает воду со стаканами. «Где тут мой? Обычно это тот, где нет губной помады!»
— Прости за опоздание, я очень долго ехал. Мы попали в пробку.
— Да ты же вроде живешь в этом отеле!
— Ты меня поймала! Ну да, живу, но я рано утром проснулся, вышел из номера, попросил отвезти меня на набережную. Доехали туда за пять минут! А обратно — 50! С ума сойти! И вообще давай не будем говорить о пробках.
— Все, давай про «Двойника дьявола». Я его видела в Берлине, мне очень понравилось. Приезжаю сюда, начинаю всем рассказывать, какой там крутой Доминик Купер, а мне все в ответ: «Тот парень из „Мамма MIA“? Это ж несерьезно!» Как ты отреагировал, когда Ли предложил тебе эту роль?
— Мне прислали сценарий. Но я знал, что они уже позвали кого-то на роль. Правда, договор пока не подписали. Я прочитал сценарий и влюбился. Он мне показался совершенно невероятным. Кроме того, возможность сыграть роль такого плана выпадает нечасто. Внутренний голос сказал, что мне просто необходима эта роль. И я решил попробовать и напроситься. Не знал тогда, согласился ли тот актер, что он вообще по этому поводу думает. Я просто договорился о встрече с Ли. Оказалось, что мы с ним на одной волне и мыслим примерно одинаковыми категориями, представляя этот фильм. Мы одинаково представляли себе, как нужно сделать так, чтобы Латифа и Удэя сыграл один актер, но при этом между ними чувствовалась бы огромная разница.
Еще было очень важно, чтобы наш фильм не приняли за исторически точное воспроизведение режима Саддама. То есть мы, конечно, намекаем на некоторые вещи, но тем не менее не скатываемся в политику, не делаем никаких заявлений. Это гангстерский фильм, понимаешь?
— Конечно!
— И этот аспект меня как раз очень заинтересовал. А вот Ли, как мне кажется, важно было передать тот факт, что тех людей ничем нельзя было остановить. Их никто и ничто не контролировало. Они могли делать все, что им заблагорассудится. И меня как актера это очень заинтересовало. Появилась возможность сыграть нечто совершенно необычное. Мне дали карт-бланш, я мог делать все, что мне нравится. Я почувствовал... свободу творить на экране полное безумие. При этом я мог играть параллельно совсем другого героя, более мужественного человека. Так что когда мы с Ли встретились, оказалось, что наши мысли начет фильма совпадают. И все равно мне пришлось доказывать, что я на это способен, что я тот самый актер, который ему нужен. Находиться рядом с Ли очень здорово: он тебя вдохновляет своими идеями, своим интеллектом, своим видением. И он постоянно меняется, так что видеть, как работает его мысль, всегда очень интересно.
— Кстати, Ли мне только что сказал, что он хотел работать только с тобой. Сказал, что за тебя пришлось сражаться.
— Да уж, ему наверняка нелегко пришлось. Убедить этих... не знаю, ну, людей с деньгами, что надо было взять именно меня, было трудно. И я ему очень благодарен. Тут пан или пропал — могло сработать, а могло и нет, в зависимости от восприятия зрителей. Люди-то разные.
— О да!
— Так вот многие решили, что в Удэя и Латифа играют два актера. И это для меня наивысший комплимент. Такова была наша цель.
— Я тебя не узнала. Только что видела тебя в «Неотразимой Тамаре» — и тут ты такой весь из себя. Восточный мужчина. Но тебя же гримировали наверняка?
— Совсем-совсем чуть-чуть. Немного нос изменили, лоб. А потом Латиф проходит через операцию, и они становятся более-менее похожими. Но вообще мне очень понравился подход Ли к этой роли. Он предложил мне такой классический театральный способ — придумать для каждого персонажа разный стиль поведения, иначе двигаться, голос менять, говорить иначе. И я поразился, насколько это повлияло на роль!
— А вот представляешь, в России тебя дублируют. И не будет понятно, что ты там словами играешь, интонации, акценты и тембр меняешь. У нас тут вообще все американские фильмы дублируют.
— Не понял?
— Ну, понимаешь, садится русский актер и наговаривает за тебя текст.
— Я так понял, это же без эмоций делается? Просто голос за кадром.
— Нет-нет-нет, это не войсовер! Полный дубляж!
Доминик застывает на пять секунд.
— Отличная реакция! Я тоже очень не люблю дубляж. Иногда езжу смотреть кино в Финляндию. Не люблю, когда актер открывает рот, а там за него говорит какой-нибудь русский актер.
— Бред какой-то. Это ж моментально создает неестественную атмосферу на экране.
— Вот и я о чем.
— Это нужно изменить!
— Определенно!
— А с субтитрами никак? У нас очень важно слышать голос.
— Знаешь, в Америке, например, иностранное кино тоже не любят смотреть с субтитрами. И здесь то же самое.
— Правда. У нас в Англии... Слушай, у нас вроде субтитры. Я вообще люблю смотреть фильмы на других языках. Но тут ты очень сильно зависишь от человека, который переводит кино и делает титры. Это очень сложная работа, надо точно знать, как перевести те или иные вещи, чтобы донести смысл и не исказить его. Это же настоящее искусство. И даже если ты читаешь субтитры, то слышишь актеров. Ведь даже малейшее изменение интонации важно. Это часть роли.
— Ты сказал, тебе нравятся иностранные фильмы. А какое кино тебе в принципе нравится?
— Ой, да мне всякие фильмы нравятся. Например, недавно смотрел потрясающий документальный фильм «Сенна» про гонщика. Видела?
— Нет, в России он не прокатывался в кино.
— Великолепная картина, посмотри обязательно! Вообще я люблю кино, которое меня как-то цепляет, переносит в другие миры, задает вопросы, заставляет задуматься о своих убеждениях. Я вот недавно видел «Древо жизни»... На него была такая неоднозначная реакция в прессе!
— Есть такое.
— Фильм или любили, или ненавидели. А для меня это очень захватывающее и увлекательное зрелище. Я сидел и, как губка, впитывал происходящее на экране. Мне кажется, «Древо жизни» по-разному действует на людей как минимум в эмоциональном плане. Завораживающий фильм. Самое интересное, что реакция на это кино зависит от твоего возраста и от того жизненного состояния, в котором ты находишься. Восприятие может изменяться в зависимости от дня или времени суток. И мне понравилась реакция на этот фильм. Было много статей за и против, было много противоположных мнений, все аргументировали, конфликтовали, но никто не остался равнодушным!
В этот момент открывается дверь и врывается порыв свежего ветра откуда-то с Мойки. Купер тянет носом воздух и расплывается в улыбке.
— Вау! Хорошо-то как! Воздух! У вас тут ужасно жарко!
— Ага, для нашего города это непривычно.
— В смысле жара?
— Да-да.
— Зато потрясающе красивый город!
— Правда? Тебе нравится?
— Я тут впервые, но все, что успел увидеть, меня просто поразило!
— Нас еще называют Северной Венецией. Воды много, дворцы красивые...
— Да просто потрясающие! Я бы даже сказал — волшебные! Мы тут ночью выходили к реке.
— Видел, как мосты...
— Да! Мосты разводятся! Обалдеть! И кругом такая атмосфера, как будто праздник! У вас тут каждую ночь так?
— Сейчас белые ночи, так что да, все гуляют по ночам.
— Класс! Пожалуй, останусь здесь!
— Отлично! Мы только за! Но сначала я хочу спросить тебя о работе с Тимуром Бекмамбетовым. Несмотря на то, что он из Казахстана, мы тут считаем его русским режиссером. Можешь немножко рассказать о своем герое из «Авраама Линкольна: Охотника на вампиров»?
— Там потрясающий сценарий! Абсолютно новая концепция американского президента. А я играю парня, который... Ну, скажем так, учит Авраама, как избавляться от вампиров.
— И ты вампир?
— Я вампир!
— То есть ты хищник, но...
— Я вроде как хороший вампир. Я ему помогаю. Потом, правда, ты задаешься вопросом: а какие у него мотивы? И на чьей стороне он окажется в итоге? А Тимур — настоящий визионер. Сидит такой, смотрит на монитор и тут же придумывает какие-то фантастические способы съемки. Он очень необычно подходит к съемкам экшн-сцен. Как человек он просто замечательный. Такой спокойный! Понимаешь, это же крупный проект, огромная ответственность, а он абсолютно во всем уверен и ни капли не сомневается ни в чем. Мне кажется, получится отличный фильм.
— Здорово! А еще я на тебя смотрю сейчас и как будто разговариваю с Говардом Старком. Ты сыграл отца Железного Человека!
— Точно, я его отец! До сих пор в голове не укладывается.
— Помнится, твоя первая роль в кино тоже была в фильме по комиксу — «Из ада».
— Да-а... Давно это было! Кажется, я играл констебля. Но вот что касается «Первого мстителя», то тут я оказался частью невероятно огромного проекта. Но при этом та страсть, которую ребята из Marvel испытывают к комиксам, просто ошеломительная! Чувствуешь себя особенным. При этом ответственность тоже приличная, ведь ты играешь героя, которого знают многие любители комиксов, потому что у них есть определенные ожидания. И тут важно соответствовать. Нельзя взять и решить, что я буду играть этого актера так, как мне вздумается. Вы видели Роберта Дауни-мл., так что уже примерно можете представить себе, каким был его отец — он по сути эдакий Ховард Хьюз. Так что приятно было поучаствовать в таком проекте.
— А в детстве ты читал комиксы?
— Я особенно не увлекался комиксами. Кстати, странно. Сейчас мне кажется, что это потрясающий волшебный мир, в котором ты живешь от выпуска к выпуску, чтобы узнать, что случилось с твоими любимыми героями. А я почему-то в детстве их не читал. И вот почему: я сам создавал выдуманные миры. Придумывал пейзажи, здания, машины, всякие штуки... То есть у меня в голове сочинялись собственные комиксы. Мы жили в довольно скучном районе, в пригороде Лондона, а я фантазировал напропалую... Странный был, короче!
— А у нас в России считается, что комиксы — это такая забава для детей. У нас даже «Капитан Америка» называется «Первый мститель».
— Я что-то об этом читал.
— По-моему, все это стереотипы. Ну вроде как медведи на улицах русских городов.
— Откуда что берется?
— Из «Армагеддона», может? Там у Майкла Бэя космонавт в ушанке.
— Вот это мне вообще непонятно. С чего он это взял? Кстати, забавно, когда мы снимали «Двойника дьявола», я столкнулся с тем, насколько поверхностно люди знают Ирак. Да что люди — я тоже мало знал ту часть света. И вот съемочная группа в шоке: о, надо же, в Ираке есть ночные клубы! Там много шикарно одетой молодежи, которая тусуется ночь напролет! А они-то думали, что на Востоке народ в хижинах ютится! Странно, правда? И вот этот момент в фильме мне очень нравится. Ты как бы смотришь на страну Саддама Хусейна, диктатора, страшного человека, но при этом видишь, что повседневная жизнь людей абсолютно нормальная! В Багдаде была прекрасная инфраструктура, дети получали отличное образование, да и вообще люди жили довольно... свободно. Ну, относительно свободно, конечно. Главное — не говорить ничего плохого о правительстве и не выступать против системы. В противном случае тебе конец.
— Ну да, «Олимпийский комитет».
— Так что благодаря съемкам в «Двойнике дьявола» я многое узнал о людях Востока, о тех представлениях, которые существуют о них в мире и насколько они ошибочны.
И на этой прекрасной ноте мы с Домиником прощаемся. Прошу прощения за свой кривой английский — наш разговор пошел совсем не так, как ожидалось, получилась импровизация, а не озвучивание заранее написанных вопросов в блокноте. «Да ну, я прекрасно понимал, что ты хочешь сказать», — смеется Доминик. Он вообще часто улыбается, но не стандартной голливудской «зубастой» улыбкой. Он пока что просто английский актер, но с прекрасным будущим. И еще тот парень, который сыграл сразу две роли в одном фильме.
PS. О том, что такое «Олимпийский комитет», вы узнаете, посмотрев «Двойника дьявола». Фильм Ли Тамахори выходит в российский прокат уже с 11 августа.