Главная Кино-Интервью «Норвежский лес»: Интервью с режиссером Чан Ань Хунгом

«Норвежский лес»: Интервью с режиссером Чан Ань Хунгом

E-mail Печать PDF

На экраны России выходит экранизация романа Харуки Мураками «Норвежский лес» — история о любви, дружбе, потерях, разочарованиях и поисках себя — кто читал роман, тот знает, насколько личной получилась книга. Писатель долгое время отказывался продавать права на ее экранизацию. Убедить Мураками удалось только вьетнамскому режиссеру Чан Ань Хунгу.

Несмотря на свое происхождение, Хунг вправе считаться гражданином мира: в 12 лет его перевезли во Францию, куда переехали родители, а сам он увлекается американским и японским кинематографом и подходит к оценке фильмов совсем не так, как привыкли критики и зрители.

Первая картина режиссера «Аромат зеленой папайи» принесла ему французский «Оскар» — премию «Сезар» за лучший дебют, две премии Каннского кинофестиваля и номинацию на «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». Драма «Рикша» о том, как честный парень в силу обстоятельств становится на тропу преступности, получила «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля. Ленту «Я прихожу с дождем» с участием Джоша Хартнетта на фестивалях не поняли.

Мы говорим с Чан Ань Хунгом по телефону за несколько недель до релиза его нового фильма в России.

Я видела «Норвежский лес» на кинофестивале в Венеции. Не могу сказать, что осталась в восторге, но это скорее связано с моими личными заморочками. На самом деле я, наверное, единственная женщина в России, которой не нравятся книги Харуки Мураками.

— Неужели?

— Да, такая вот беда. А ведь здесь это очень популярные книги, можно сказать, культовые. «Норвежский лес» трудно назвать типичным Мураками: в нем нет сюрреализма, присущего другим его романам. Почему вы решили экранизировать именно за эту книгу?

— Это была первая книга Мураками, которую я прочел. И мне не хотелось читать другую до тех пор, пока я не сниму фильм по этой. Кроме того, книга меня так зацепила, что я сразу захотел ее экранизировать.

Конечно, Хунг не знал, что ему понадобятся долгие четыре года, чтобы упросить писателя продать ему права на постановку фильма.

Чем же она вас так зацепила?

— Очень интимным подходом к изображению любви. Он вообще изумительно пишет об очень личных вещах. О том, как мы относимся к любви, как переживаем ее.


— Вы сами писали сценарий. Были какие-нибудь подводные камни, связанные с адаптацией?

— Понимаешь, книга воздействует на каждого читателя на очень личном уровне. Я сейчас читаю другие его романы, и меня не покидает ощущение, что они как будто говорят прямо со мной. Каким-то образом они узнали меня и затронули самые интимные уголки моей души. И это мне очень нравится в книгах Мураками. Конечно, я читал много романов других писателей, но они не вызывали во мне такие ощущения. Так что самым трудным при написании сценария для меня стала попытка сохранить и передать эти ощущения для зрителя.

— Действие фильма разворачивается в конце 60-х — начале 70-х годов прошлого столетия. В Голливуде часто любят переносить действие в наше время. У вас не было такого желания?

— Нет, никогда. Я люблю эту книгу такой, какая она есть. И потом есть что-то очаровательное в конце 1960-х. А в современной Японии, как мне кажется, такая история случиться не могла.

— Потому что теперь у нас есть мобильные телефоны!

— О да. Ну и японцы сейчас совсем другие. У них слишком много дел, да и отношения стали совсем другие. Мы не смогли бы снять такое кино в современной Японии.


— Как думаете, высокие технологии все испортили?

— Нет, что ты! В старину люди путешествовали на лошадях, тратили на дорогу гораздо больше времени. Из-за этого менялась структура повествования в книгах. Сегодня мы летаем на самолетах и передвигаемся очень быстро, так что и структура меняется. Разумеется, это не смертельно — и кино, и литература выжили! Возвращаясь к телефонам. Вспомни фильм Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами». Мобильники очень хорошо вписались в действие! Пересмотри фильм и обрати внимание, что всякий раз, когда у героя звонит телефон, это очень важный момент. И смотрится очень естественно.

— Ну смотрите: у Мураками в «Норвежском лесе» люди письма друг другу пишут. Это же так романтично! Сейчас же все на компьютеры перешли, я не помню, как мой почерк выглядит! Вот вы сами пишете письма по старинке?

— Очень редко. Тут был такой случай. К выходу «Норвежского леса» в Японии организаторы премьеры попросили разных знаменитостей написать письма о любви. На бумаге. От руки. Они хотели вставить эти письма в рамку и вывесить, сделать такую тематическую выставку. А я отказался писать от руки.


— Почему?

— Это же старомодно! Не передает ощущения современной жизни, понимаешь? Я не из тех людей, которые прикипают к старым вещам. Думаю, надо создавать что-то новое и современное. В итоге я сказал организаторам, что напишу любовное письмо, но как электронное, которое можно будет распечатать и повесить. И уверяю тебя, получилось очень живенько! Обрати внимание, ведь когда влюбленные переписываются по электронной почте, у них все равно получаются очень живые и милые послания. Поэтому я не считаю, что нужно обязательно писать от руки.

— У Мураками в романе студенческие забастовки, волнения, но главный герой все равно сосредоточен на своих собственных эмоциях, переживает о любви, об умершем друге. Можно назвать его хипстером?

— Как назвать, прости?

— Хипстером. Ну знаете, сейчас так многих молодых и политически неактивных людей называют.

— Слушай, я даже слова такого не знаю! Кстати, если современный японец посмотрит фильм и увидит, что Ватанабе не участвует в протестах и демонстрациях, то скажет, что он хороший парень. И в отличие от остальных Ватанабе гораздо умнее. Я бы не сказал, что уму уж совсем все безразлично, просто он другой.

— Мураками считает, что смерть существует не как противоположность жизни, а как ее часть. Вы родом из Вьетнама. Как сами смотрите на смерть?

— Люди, которые умирают, совершают очень большую ошибку! Умирать вообще не нужно. Вот Стэнли Кубрик взял и умер. Мне очень не хватает его новых фильмов!

— Мне тоже. Вижу, вы любите Кубрика.

— Очень люблю!

— А кого еще из режиссеров любите?

— Куросаву люблю, вообще люблю многих японских режиссеров… Ясудзиро Одзу, например. Терренс Малик нравится, но не все фильмы. Считаю его «Новый Свет» шедевром.

— Ждете его новый фильм «Древо жизни»?

— Жду, конечно, но, по-моему, лучше «Нового Света» у него не получится.

— Как интересно! Помнится, критики тогда разделились напополам. Многие вообще считают этот фильм у Малика худшим.

— Я слышал. Но понимаешь, некоторым людям очень трудно понять этот фильм. Даже тем, кто «Новый Свет» любит, он нравится по совершенно иным причинам, нежели мне.


— Так-так, а расскажете, по каким причинам он вам так полюбился?

— О, придется долго объяснять, но я попробую. Понимаешь, у великих фильмов есть своя особая мелодика. Речь, конечно, не о музыке. Я рассматриваю фильм как музыкальное произведение. Например, когда смотришь фильмы Мартина Скорсезе, то там все очень ритмично — съемки, монтаж. А взять, например, «Барри Линдона» Кубрика, то они будут очень мелодичными. Терренсу Малику, на мой взгляд, удалось то, что еще ни у кого не получалось. Его не интересует ритм или мелодичность, его интересуют вибрация. И когда «Новый Свет» смотришь, то ощущаешь вибрацию. Картина смотрится, как очень длинный трейлер. И чтобы сохранять вибрации на протяжении всего фильма, нельзя воспринимать его как единое целое. Надо смотреть как на набор неоконченных зарисовок, надо быстро переключаться от одной сцены к другой, как в трейлерах делают, понимаешь? И вот как раз по этой причине, как мне кажется, фильм многим и не понравился. Но это выдающаяся картина.

— Музыка играет очень важную роль в вашей жизни и в ваших фильмах. Вы пригласили Джонни Гринвуда из Radiohead для саундтрека «Норвежского леса».

— Мне очень понравилась музыка, которую Джонни написал для «Нефти». Когда я смотрел фильм, то обратил внимание, что музыка там звучит совсем иначе, нежели это принято в кино. Потому я и позвал Джонни, чтобы он добавил к звучанию моего фильма свою текстуру.

— Вы в одном из интервью сказали, что в вашем творчестве есть три типа музыки: американская, вьетнамская и написанная специально для фильма. Чем вам так нравится американская музыка?

— Потому что весь мир ее слушает!

— Но вы-то живете во Франции, а там как-то не очень любят английское… Да все английское недолюбливают!

— О да, тут ты права, есть такое!

— Вот, кстати, Мураками часто обвиняют в попытке понравиться западному читателю. Вообще между западной и восточной культурой огромная пропасть. Вы ее чувствуете?

— Да, конечно, пропасть имеется. Но, как мне кажется, с каждым годом она уменьшается. Потому что мир становится меньше. Взять, к примеру, меня. Я вьетнамец, живу во Франции, люблю японское кино и японскую кухню, обожаю американские фильмы и немецкую музыку — да всякое люблю! Вот и с Мураками так же. Он хоть и живет в Японии, но любит американскую литературу, что, конечно, сказывается на его книгах. Мне такой подход больше нравится. Это лучше, чем соблюдать условную чистоту. Что вообще такое чистота? Не бывает ее. Это как делить все на черное и белое.

«Норвежский лес» в российском прокате с 16 декабря.