— Вот если абстрагироваться от того, что данный фильм о мальчике, пускающемся в приключения с гигантскими существами, о чем это кино в целом?
— Оно о детстве. О том, какого это быть восьми или девятилетним ребенком, пытающимся познать мир, людей вокруг себя, и испытывающем часто непредсказуемые и подчас непонятные ему чувства. О том, как мы взаимодействуем друг с другом, и о том, как эмоционально реагируем на то, что кажется нам ненормальным. И я знал, что могу при помощи фильма вложить эти волнующие эмоции в каждого зрителя, ведь в данном аспекте возможности книги просто безграничны.
— Ваши самые первые воспоминания об этой книге?
— Помню, как моя мама читала мне ее, когда я был в возрасте 4-5 лет. Помню интонации ее голоса. И существ помню очень ярко. Творение Мориса прямо-таки зовет вас в придуманный им мир, что вы действительно ощущаете себя главным героем — Максом. Я всегда любил эту книгу.
—
Насколько сильно сам автор книги — Морис Сендак — был привлечен к созданию фильма?
— Я знал Мориса в течение десяти лет предшествовавших съемкам картины. Он был в курсе про мое отношение к книге и инициатором того, чтобы экранизацией занялся я, тоже был Морис. Когда мы только начали производство, он был продюсером, полностью вовлеченным в процесс. Он писал книгу, опираясь на темы и впечатления из собственной жизни. И я собирался принять в свои руки тот мир, что придумал он, вдохновляясь собственной жизнью, своим детством. Я перенял эстафетную палочку, и в итоге в фильме отобразились аспекты, как его детства, так и моего.
—
Что вы добавили в историю от себя?
— Я часто спрашивал себя, что могу привнести из личного в эту историю, но при этом сохранив оригинальную интонацию Мориса, и однажды я понял, что эта книга вообще способна будить какие-то совершенно дикие эмоции в каждом. Для ребенка они непредсказуемые, часто не поддающиеся контролю и трудные для понимания. Даже будучи взрослым, трудно понять эти эмоции и свое отношение к ним. После этого я понял, в каком ключе могу переработать этот сюжет. В нем был такой невероятный потенциал, в его героях, и я чувствовал, что я могу что-то добавить в историю, сделать ее также своей, не извратив при этом суть книги.
— И в чем же заключался ваш подход?
— Прежде всего меня интересовало, кем был Макс и что собственно происходило в его жизни. Я хотел снять фильм, который бы относился к детям серьезно. Только то, что они все еще очень малы не значит, что их чувства не столь же сложны и глубоки, как у взрослых. Морис также сказал, чтобы я в первую очередь отнесся как можно серьезнее к силе воображения героя, к его чувству радости. И мы не устанавливали никаких правил относительно того, кому предназначена эта история — детям или взрослым.
— Почему вы выбрали Дэйва Эггерса для работы над сценарием фильма?
— Я начал думать с кем бы мог написать сценарий, у кого был бы хороший вкус, и с кем мне было бы интересно и приятно сотрудничать. Я знал Дэйва до «Чудовищ» уже несколько лет, и он казался мне идеальной комбинацией хорошего вкуса и способности выбирать нужный тон повествования. В его текстах есть одновременно и юмор и пафос.
—
Как вы подобрали актера на роль Макса, и что исполнитель главной роли Макс Рекордс привнес в образ?
— Мне нужен был просто ребенок — не обязательно тот, который бы выдал игру в духе «ребенок-кинопрофессионал». А тот, кто бы сделал искреннюю и эмоциональную работу. И все что мне нужно я нашел после долгих поисков в Максе Рекордсе. Он был моим полноценным партнером в создании сердца этого фильма. Он и был его сердцем. Он очень глубокий парень. И он очень естественно выглядит на экране. Совсем не чувствуется, как он играет. Это также было очень важно для меня и для самой истории.
—
В фильме используется, как живая съемка, так и кукольная и цифровая анимация. Что за идея связывает их вместе?
— Было очень важно, чтобы фильм являлся не просто фантазией, а настоящим приключением. Макс должен был быть обычным ребенком в естественной среде, вот почему мы проделали так много живых съемок. Я хотел сделать и снять чудовищ так, чтобы Макс мог коснуться их, опереться на них, обнять их, пихнуть их. Я хотел, чтобы люди могли почувствовать их дыхание, их объемы. Чтобы они прочувствовали это всем своим нутром. И я не мог даже предположить, чтобы создать их полностью лишь при помощи компьютера. Визуальные эффекты лишь позволили нам на стадии пост-продакшна дать чудовищам полный диапазон мимики, которая основывалась на записи голосов актеров, игравших роли существ.
— Запись голосов вроде была немного нетрадиционной?
— При создании большинства фильмов, в которых актеры задействованы на озвучке, запись проходит индивидуально для каждого. Но для меня было важно ухватить какие-то удачные спонтанные моменты, которые могут быть при коллективной записи. Так что мы собрали всех их вместе, и они играли полностью все сцены фильма в студии на протяжении трех недель. У нас были Лорен Эмброуз, Крис Купер, Джеймс Гандольфини, Кэтрин О’Хара, Форест Уитакер, Пол Дано и Майкл Берри, отыгрывающие роли чудищ, борящиеся и кричащие друг на друга в окружении пенопластовых кубов, заменявщих траву и деревья. После австралийские актеры уже на местности надевали костюмы чудищ, слушали запись голосов и изображали актеров озвучки. Ребята ухватывали смысл того, что те говорили и адаптировали их игру под костюмы. Но все началось с озвучки, конечно же.
— Можете подвести итог полученному опыту?
— Я знал, что это будет нелегко. Но мне казалось, что какой бы выбор мы не делали, он оказывался самым сложным для исполнения. Создание одних чудищ заняло восемь месяцев, не говоря о прочих технико-материальных трудностях. Мы решали чего хотим добиться и с первых шагов пытались творить все, как хотим сами, и доделывали начатое до конца. Я люблю этот фильм, и весь процесс его создания. Мы не искали легких путей, но всегда находили нужные нам варианты, и сняли такой фильм, какой и намеревались сделать изначально. И я люблю тот результат, что у нас получился. Мы с моей командой и есть этот фильм.