КиноПоиск встретился с Александром на съемочной площадке «Черной молнии» весной 2009 года, когда процесс создания картины был далек от завершения. Тем любопытнее смотреть на эту беседу сейчас, когда фильм буквально на днях стартует в широком прокате.
Между прочим, предварительные показы «Черной молнии» уже начались. Список кинотеатров, в которых фильм можно посмотреть за несколько дней до официальной премьеры, доступен на официальном сайте картины.
Для начала расскажите, пожалуйста, что сегодня снималось?
—
Снимали сейчас сцену ловушки, которую устроил злодей. Черная молния прилетела спасать человека и оказалась жертвой, потому что появился летающий «Мерседес», вооруженный до зубов, и сбил ее. И она упала на дно реки. Но конкретно здесь снимается только эпизод спасения человека.
— У вас с Дмитрием Киселевым, насколько известно, разделение труда — вы отвечаете за работу с актерами, а за сцены со спецэффектами ответственен он. Значит, сегодня вы здесь предстаете больше как теоретик?
— Да я вообще в роли теоретика выступаю. Однажды мне пришло откровение о том, каким должно быть кино, я поделился с Тимуром своими соображениями, и он их целиком принял, хотя является человеком немножко других взглядов. Но он увидел зерно в моей идее и доверил процесс...
— Этот ваш взгляд на фильм был связан именно с геройской темой?
— С темой моральных маяков. Кино, как и любое искусство, имеет миссию — воспитывать людей. И это нужно делать, предъявляя пример, который вызывает восхищение у зрителя. Пример удивительный, потрясающий фантастический, показывающий героя, на которого хочется походить, которого хочется копировать и искать ориентир для себя. Это то, чем занимается этот супергеройский жанр.
— А вы не думаете, что этой супергеройской темой для людей, которые скептически отнеслись к идее вашего фильма, вы скорее заслоните моральный посыл?
— А такие скептики не наша целевая аудитория. И больше того, они являются лакмусовой бумажкой для нас: если им что-то не понравилось, значит, это нужно людям, и наоборот. Это элитарная аудитория, а у элиты есть миссия противопоставлять себя человечеству. Поэтому массовая культура занята тем, чтобы объединять людей и находить решения для выживания. У элиты же задача всегда стоит со знаком минус: раз большинство стремится к выживанию, мы будем стремиться к вымиранию, декадансу, смерти, трупному запаху, запутыванию добра со злом. Так происходит не потому, что элите необходимо вымирание — она противопоставляет себя массовой аудитории.
— Ну а черная «Волга», выбранная вами, всегда имела образ мрачной номенклатурной машины. Это как-то имеет отношение к вашим идеям?
— Нет, мы не стали придавать этому значения, решили пренебречь историческим шлейфом. И потом, аудитория, которая является носителем такого образа, в кино не ходит и мы на нее не ориентируемся. Мы выбрали «Черную молнию» потому, что в ее названии есть какая-то агрессия, сила, доблесть, что-то энергичное и внушающее уважение, суровый героизм. И вместе с тем нечто вполне детское, несмотря на слово «черная».
— Насколько я знаю (по состоянию на апрель 2009 года), посыл фильма можно выразить в нескольких словах: «Нет чужой беды».
— Да, это библейские истины. Я считаю, искусство вообще — и кино в большей степени — заняты рассказыванием притч. Искусство занимается с давних времен этими маленькими историями, назначением которых было просто прокомментировать какую-то мысль, позицию и продемонстрировать моральные маяки: не надо убивать, не надо врать, не надо воровать. Мы все в искусстве занимаемся иллюстрациями к Библии, точнее, это стихийно происходит. Но то, что отвечает притчам, то принимается человечеством.
— Так и с истиной «Чужой беды не бывает» — это тоже иллюстрация, настолько интересная и фантастическая, если получится. Этим, на мой взгляд, должны заниматься все люди искусства — не свои ответы давать о том, что такое хорошо, что такое плохо. Если же ты не знаешь, загляни в Библию, посмотри известное стихотворение Маяковского, восприми это как идею для своего сценария и начинай его писать. Дальше начинается твое творчество. К сожалению, это понимают немногие, остальные заняты самокопанием. Эта понятна мысль?
— Вполне...
— Так передайте ее вашим читателям. Я выступаю за то, чтоб все занимались тем же. Если кто-то занимался элитарным искусством, пусть бросает и приходит к нам. Потому что, если не мы будем заниматься массовым искусством, убежим от него, тогда низкопробные телепередачи и будут все смотреть. Вот задача наша — бороться на этом фронте, а не отворачиваться брезгливо.
— Вы открываете супергеройский жанр в российском кинематографе. Как отнесетесь к тому, что после вас начнется паразитирование на этой теме? Не исключено, что начнут снимать простые, незатейливые фильмы про хороших парней?
— Положительно отношусь, если это будет получаться, если добро будет выглядеть привлекательным. Добро — это круто!