Во время визита звезд фильма «Оз: Великий и ужасный» в Москву КиноПоиск встретился с Милой Кунис и Мишель Уильямс, заставил их пожаловаться на художника по костюмам, расспросил о Сэме Рэйми и даже о Чехове.
ВНИМАНИЕ: В ИНТЕРВЬЮ ВОЗМОЖНЫ СПОЙЛЕРЫ!
— Понятно, что такой масштабный проект, как «Оз: Великий и ужасный», не мог не привлечь ваше внимание, но что в наибольшей степени повлияло на ваше решение сниматься в нем?
Мила Кунис: Меня заинтриговала возможность поработать с Сэмом Рэйми. К тому же Джеймс и я давно хотели сняться в одном проекте, чтобы поработать вместе дольше, чем два дня. Ну и возможность оказаться в волшебном мире Disney — кто бы от такого отказался? Реальность такова, что все мои страхи перед ролью были ничем по сравнению с желанием оказаться в столь масштабном проекте. Разве могла я представить себе что-то подобное? Да еще и с Сэмом Рэйми в качестве режиссера.
— Кстати, о Сэме Рэйми. Как думаете, в чем его секрет, как он умудряется оставаться таким спокойным, вежливым, выслушивать каждого на площадке? Все, кто работал с ним, утверждают, что он поразительно сдержан и приятен в общении.
Мила: О, не знаю, вам надо спросить его самого. Мне кажется, это просто свойство его характера, его естественное состояние.
— Мила, у вас, кажется, одеяния были комфортнее? По крайней мере удалось поработать в брюках.
Мила: Что вы! Все костюмы были с корсетами и каждый весил около 5 килограмм. Прибавьте к этому высокие каблуки. Ничего комфортного. Но постепенно привыкаешь, как и к огромной шляпе. Оператору, думаю, было сложнее, чем мне, с ней управиться! Больше всего мне понравилось последнее мое платье — черное, с этими кисточками на плечах. Забавно было в нем играть.
"Процесс нанесения грима занимал около 4 часов, еще 1 час его с меня снимали"
— Раз уж речь зашла о наряде злой ведьмы… Не только платье с корсетом, но и грим вам пришлось буквально носить на себе?
Мила: Да, процесс нанесения грима занимал около 4 часов, еще 1 час его с меня снимали. Правда, к концу съемок это время сократилось, а нанесение занимало уже где-то часа два. Каково это? Нормально, не буду жаловаться. Ховард (Ховард Бергер, специалист по пластическому гриму и спецэффектам, работавший в том числе над гримом Энтони Хопкинса в «Хичкоке» — Прим. КиноПоиска) отлично поработал. Грим добавил персонажу новых красок и уж точно помог мне в работе над ролью. Но кожа от него портится, к сожалению.
— А от дороги из желтого кирпича вы после съемок отщипнули кусочек?
Мила: Да, так и было! Каждый взял себе по кусочку.
— У вас с книгами Л. Фрэнка Баума особые отношения, так?
Мила: Да, первой книгой, которую я прочитала на английском, был «Волшебник страны Оз». Я, честно говоря, не очень хорошо помню свои детские впечатления от него, но они точно были очень приятные. Мне было 9 или 10 лет, и, конечно, она мне понравилась.
— Сэм Рэйми рассказывал, что увидел в Джеймсе что-то от Оза, что он прошел похожий путь от эгоистичного актера к более открытому и восприимчивому. Мила, а вам как кажется, в нем есть что-то от его героя?
Мила: И да и нет. Думаю, мы все постоянно развиваемся, не стоим на месте, и Джеймс не исключение. Каждый хочет расти как личность, развивать в себе лучшие стороны, и никто из нас не остается надолго доволен собой. Если Сэм увидел это в Джеймсе, то это замечательно.
— Мишель, у вас за плечами в основном независимые картины. Были ли у вас какие-то сомнения относительно такого большого и крупнобюджетного студийного проекта?
Мишель Уильямс: Можно сказать, я даже об этом не думала. Я всегда принимаю решение, основываясь на первом прочтении сценария. Как только я закончила читать сценарий в первый раз, я уже знаю, хочу я сниматься в этом фильме или нет. Когда я прочитала сценарий к фильму про страну Оз, я захотела стать частью этого мира. Просто так вышло, что это большой студийный проект. Обычно меня и правда цепляют сценарии гораздо более скромных по бюджету независимых картин, а вот студийные проекты не вызывают никакого интереса. Дело, наверное, еще и в том, что автор сценария Дэвид Линдси-Эбейр — известный драматург. Я видела много спектаклей по его пьесам в Нью-Йорке на Бродвее и обожаю его стиль, его язык. Мой персонаж, Глинда, был написан именно Дэвидом, так что неудивительно, что он мне так приглянулся. А когда я уже начала размышлять о масштабе съемок, то подумала, что это своеобразный вызов самой себе. Ведь я никогда не работала с зеленым экраном, никогда не делала ничего подобного, так что это должно быть интересно и совсем по-другому.
"Я два или три раза спотыкалась и падала лицом вниз"
— Мила нам уже пожаловалась на тяжелые костюмы, а что было самым некомфортным для вас?
Мишель: Ненавижу жаловаться, честно говоря. (Смеется.) Но если выбирать что-то одно, то это будут пробежки на высоких каблуках в длинном плаще или платье со шлейфом. Я два или три раза спотыкалась и падала лицом вниз! А еще были сцены, когда за мной шли люди, и они, бывало, тоже наступали на шлейф моего платья. Очень сложно было продержаться и в течение всей сцены — а один длинный проход мог занимать 3—4 минуты — не споткнуться самой и проследить, чтобы другие не наступали! Смешно, но это было действительно самым тяжелым на съемках. Бывало, идешь, сцена в разгаре, все вроде хорошо, и тут — бац! — платье тянет тебя назад, а ты чуть не плюхаешься на спину! (Смеется.)
— А ваша дочь уже видела фильм?
Мишель: Нет, она еще не смотрела.
— Глинду, наверное, сложно было играть. Она ведь исключительно положительный персонаж, в ней нет ни грамма недостатков!
Мишель: Да, для нее не существует отрицательных качеств, она же Глинда, добрая колдунья. Мне пришлось искать пути, как раскрасить, оттенить персонаж, в котором нет темной стороны, и придать ему глубины. Я пыталась сделать это с помощью юмора, с помощью ее страхов — того, что делает ее человеком. Еще один оттенок — ее борьба за свободу и счастье жителей страны Оз, ее желание помочь герою измениться. Она как идеальная мама — всегда рядом, всегда поддержит, приласкает. И это то, чего от нее ждут, как от матери ждут всех этих качеств. Это вроде как само собой разумеется. Хорошая мать — она просто есть, она здесь, кормит тебя, защищает, заботится. Такой я вижу Глинду. И все равно это не одномерный персонаж, ведь у нее есть сомнения и заботы. Помните, в фильме 1939 года Глинда ни о чем не беспокоилась. Она в конце фильма так и говорит: «Я знала, что все будет хорошо». Наша же Глинда не может знать, чем все закончится. На ней лежит большой груз ответственности и неопределенности. Хоть это и не отрицательные черты, но это все равно некая тень. Мне не кажется это таким уж удивительным. Да, такие люди встречаются очень редко, но они есть. Наверное, чаще всего это религиозные люди, вера дает им силы и возможность быть именно такими.
— Мишель, на сцене вы играли в постановке по Чехову. Какие у вас отношения с русской литературой?
Мишель: Спасибо за вопрос! Когда я была подростком, я только русскую классику и читала. Когда мне было 13 лет, моей любимой книгой были «Записки из подполья». Мне хотелось перечитать всю русскую литературу. Что касается Чехова, то для меня будет честью снова когда-нибудь произнести со сцены его слова (Уильямс играла Варю в постановке «Вишневого сада» — Прим. КиноПоиска). Честно говоря, я даже сомневаюсь, имею ли я право говорить так о Чехове. Я обожаю его произведения, они заставляют меня плакать и смеяться, но ведь я никогда не обучалась театральному искусству, у меня нет многолетнего сценического опыта. Поэтому я скорее отношу себя к зрителям, и, будучи зрителем, я бесконечно наслаждаюсь спектаклями по его пьесам.
— Мишель, я вам все-таки пожелаю еще сыграть чеховских героинь!
Мишель: О, спасибо большое! Я действительно об этом мечтаю!