.jpg)
Один из главных романов мировой литературы всегда был легкой добычей для кинематографистов. Остроумные диалоги, мистицизм, детективный сюжет — все играет на руку режиссеру, вздумавшему призвать в соавторы сценария Оскара Уайльда. Его и призывают — вот уже почти столетие. Но закон о переходе количества в качество, пока работает на других классиков.
Лишь в нулевых было целых три версии "Дориана". В одной (реж. Дэвид Розенбаум, 2004) — художник Бэзил Холлуорд превратился в художницу Бэзил Уорд, которая вышла замуж за лорда Генри. Автор другой (реж. Дункан Рой, 2007) в поисках незатертой метафоры уподобил старость СПИДу. Фильм, который сейчас выходит на наши экраны, обошелся с первоисточником куда бережнее, и особо закидывать камнями его создателей — не хочется.
Картину сняли во всех отношениях приятные люди. Режиссер Оливер Паркер — безусловный спец по Уайльду. Треть работ в его фильмографии — это экранизации "блестящего Оскара": "Идеальный муж" (1999), "Как важно быть серьезным" (2002). Колин Ферт в роли лорда Генри — все тот же неотразимый мистер Дарси из телесериала ВВС "Гордость и предубеждение", сыплющий дерзостями; разве что теперь он с бородой. Бен Барнс нам вообще практически родной после того, как на пару с Андреем Чадовым изобразил русского "падонка" в фильме "Больше Бена". Парочка Ферт и Барнс, кстати, в "Дориана Грея" шагнула прямиком из "Легкого поведения" — предыдущей картины, где они играли вместе. И если с Фертом все понятно — ему на роду написано исполнять роли циников и гедонистов, то Бен Барнс перебрался в экранизацию Уайльда скорее прицепом к старшему товарищу. Как вспоминает продюсер Барнаби Томпсон, он заканчивал "Легкое поведение" и обдумывал "Дориана", когда вдруг "заметил интересные темные глаза Бена". "И в какой-то момент, когда он слегка повернулся к камере, я подумал: „О Боже, это же Дориан!“".
Кто знает, согласился ли бы с этим сам Оскар Уайльд. Думается, против изящных приталенных костюмов Дориана и его увлечения рыжеволосой Сибилой, словно сошедшей с полотен Ренуара, он бы не возражал. А вот насколько бы ему понравились кишащий опарышами портрет (режиссер Паркер в молодости промышлял ужастиками) и сцены оргий с кальянами, удавами и мулатками, — остается догадываться.
Впрочем, сам Уайльд оставлял своим интерпретаторам полную свободу действий. Если перечитать книгу, обнаружится, что там упомянут один-единственный порок Дориана — употребление опиума. Остальное — на совести читателя. "Каждый человек видит в Дориане Грее свои собственные грехи. В чем состоят грехи Дориана Грея, не знает никто. Тот, кто находит их, имеет в виду свои собственные", — говорил Уайльд. Так что авторы фильма имели полное право рисовать картины свального греха. Пускай эти картины и выглядят так, будто бы позаимствованы из подростковых фантазий о буднях рок-музыкантов. И вместо эротических вибраций, на которые, видимо, рассчитывали авторы, вызывают лишь улыбку.
Архаизм, пожалуй, главная претензия к фильму. Все то, о чем Уайльд предостерегал, — сдвинутые моральные ориентиры, преклонение перед звездами, одержимость вечной молодостью — в нашем веке дошло до абсурдных масштабов и уже никого не удивляет. "Синдром Дориана Грея" — нарциссический страх перед старостью — сегодня встречается у каждого второго гражданина старше