Сергей Чонишвили принял приглашение на роль в «Идеальном муже» по Оскару Уайльду от режиссера Константина Богомолова.
— Спектакль будет идти пять с половиной часов. Одной пьесы Уайльда на них не хватит…— Это микс из Уайльда с вкраплениями текстов, которые родились во время репетиций. Кроме того, уайльдовские персонажи у нас порой меняются местами. Люди, которые читали Уайльда, думаю, будут с удовольствием разгадывать наш ребус.
— Очередная провокация?
— Провокация — вовсе не исключительно негативное воздействие. Человек приходит в театр с набором собственных зрительских штампов. Он слишком уверен в том, что способен предугадать происходящее на сцене. Провокация в нашем случае — это постоянное удерживание зрителя в напряжении. Он не должен понимать, что произойдет в следующий момент. Играть с устоявшимся сознанием и ломать его — вот что для меня самое интересное. Но все-таки главная цель — не провокация, а попытка прощания со старым театром.
— Не боитесь заиграться?
— Такая опасность есть всегда, но она меня не пугает. Мне безумно интересно участвовать в процессе, который дает мне множество профессиональных эмоций. Гарантии того, что спектакль воспримут все, у меня нет. Наверняка мнения будут полярными. Но именно это и замечательно — заслуживающее внимания произведение просто не может вызывать однозначную реакцию.
— Спектакль в итоге получается о чем?
— Он на вечную тему. Разговор у нас идет не о прогнившей верхушке общества — здесь решается вопрос о власти вообще. Любой человек должен пройти огонь, воду и медные трубы. Только если человек преодолел медные трубы, о нем можно говорить. Но если попробовать обобщить, то спектакль наш о любви. Любви в самом широком смысле этого слова. Это та самая тема, интерес к которой не пропадет никогда. Она вечна.
— Чего вы ждете от зрителя?
— Люди приходят в театр только для того, чтобы получить сиюминутную эмоцию и за это платят деньги. А должны приходить за живой эмоцией, которая рождается здесь и сейчас и бывает совершенно непредсказуемой. Играть с устоявшимся сознанием и ломать его — вот что для меня самое интересное.
— Работа с Богомоловым для вас отличается от работы с другими режиссерами?
— Когда спектакль выйдет, мы не будем его играть просто "по схеме". В отличие от многих режиссеров Константин Богомолов "держит" свои спектакли. Он не просто их "доводит", но и постоянно работает над ними после выпуска. Он старается все время добавлять немножко живой крови.
— Богомолов любит понятие "трэш". Что дает вам копание в "мусоре"?
— Трэшу можно противопоставить только другого уровня трэш — интеллектуальный. Все дело в умении подать историю необычно и не пошло. Понять грань дозволенного нельзя, ее можно только прочувствовать. А я не хочу, чтобы пошлость захватила 99% культурного пространства.
Александр Баркар