Для своего бенефиса Светлана Захарова выбрала балет «Кармен» и специально для нее поставленные номера современных хореографов. Прима-балерина Большого театра, лауреат Государственной премии, «Золотой Маски» и член Президентского совета по культуре рассказала Time Out о подготовке роли, отношениях в театре и любимых городах.
В какой степени вы ориентировались на Плисецкую, которая создала каноническую Кармен?
Кармен я готовила с Альберто Алонсо (хореограф-постановщик, возобновлявший "Кармен" в Большом. — Прим. Time Out) и его супругой, и они вместе сделали для меня новый балет, не совсем тот, что танцевала Плисецкая. Что-то мы брали от Алисии Алонсо, его сестры, что-то из редакции Майи Михайловны. Я не ставила цель сделать роль, принципиально не похожую на роль Плисецкой, но с самого начала знала, что мы совсем разные: и по характеру, и по фигуре, и по силе исполнения. Перед началом репетиций посоветовалась с великой актрисой Элиной Быстрицкой, и она рассказала мне, какой я должна быть. Я тогда стояла на распутье: роль можно было повести в одну сторону или в другую — и она дала мне совет, что выбрать.
В вашем варианте Кармен любит Хозе?
Да, но она очень переменчивая девушка. Ее заинтересовал один человек, она в него влюбилась, потом увидела другого человека и переключилась на него.И она, в общем-то, не виновата. Ее любовь, может быть, сиюминутная, но настоящая, все, что она делает, она делает с большой душой и с жарким отношением. Мгновенно вспыхивает — мгновенно сгорает.
Вы родились в Луцке, учились в Киеве, потом в Петербурге. Затем перешли из Мариинского театра в Большой и переехали в Москву. В каком городе вам наиболее уютно, где вы чувствуете себя своей?
Когда я жила в Киеве, я любила его — там любимая школа и любимые педагоги. Я тянулась к Петербургу и хотела бы в него врасти, но со временем поняла, что если ты не родился там, то врасти не сможешь. Все время чувствуется какая-то грусть, и, конечно, очень плохой климат. Я очень боялась переезжать в Москву, потому что никого не знала здесь, но через два месяца все стали родными. Потом у меня появились близкие друзья, и с тех пор я невероятно счастлива. Иногда мне кажется, что Москву делают приезжие люди. Они настолько хотят быть москвичами, что стараются достичь больших успехов. Мы, приезжие, амбициозны и хотим показать, что достойны столицы.
Вы пришли в Большой сразу в качестве первой балерины, и я не думаю, что ваши коллеги так уж этому обрадовались. Два месяца назад я разговаривала с Николаем Цискаридзе, и он меняубеждал, что абсолютно все в театре друг друга ненавидят. А у вас в Большом есть друзья?
Я думаю… Нет, я уверена, что у меня нет друзей в театре. Есть коллеги. Когда готовишь спектакль, тесно общаешься с партнером, но спектакль проходит, начинается работа с другим партнером— и прекращаются всякие отношения, даже телефонные. Но и врагов нет — конечно, все друг другу завидуют, но в наш век никаких ужасов не происходит. Все эти истории, когда с костюмов срезают какие-то украшения, насыпают в пуанты битое стекло, — про это все рассказывают, но я с десяти лет в этом искусстве (то есть вот уже восемнадцать лет) — и ничего подобного рядом со мной не происходило.
Давайте вернемся к бенефису. Во втором отделении у вас работы современных хореографов. По какому принципу вы их отбирали?
Когда возникла идея этого вечера, я решила, что обязательно станцую "Кармен", и задумалась, что бы такое необычное сделать во втором отделении. Я попросила одного знакомого, который много ездит по всему миру, сделать мне несколько DVD с работами хореографов.Из пяти дисков меня заинтересовали работы Кшиштофа Пастора.Это не полный модерн, не акробатика, это истории человеческих отношений. И он берет красивую музыку, это тоже важно.
По слухам, вы поставили условие организаторам вечера — цены не будут задраны до небес.
Да, я, когда подписывала контракт, сказала, что понимаю, что надо заплатить гонорары ребятам, которые будут со мной работать, перевезти декорации, и все это большие расходы. Но я хочу, чтобы в зале сидели не только люди, которые могут купить билеты за невероятные деньги, я хочу, чтобы это был вечер для всех людей, которые любят мои танцы. Чтобы пришли зрители, которые не каждый раз могут прийти в Большой театр на мой спектакль. Поэтому я поставила такие условия и в Москве, и в Петербурге.
С прошлого года вы член Президентского совета по культуре. Как это произошло? Вам позвонили и спросили, хотите ли вы?
Я узнала это из новостей, потом мне пришла телеграмма — и я такую гордость почувствовала! Я подумала: надо же, сколько достойных людей в культуре, а в совете всего-то тридцать с лишним человек. И это так ответственно — не потому что в этом совете надо что-то делать, а ответственно в моей профессии. Это как награда, и надо демонстрировать, что я достойна быть там, потому что достойных очень много. Многие люди, получив какую-то награду, успокаиваются, а меня, наоборот, какой-то испуг берет, если меня признали. Страшно не скатиться вниз — страшно стоять на месте, и любые награды дают желание показать высший класс! А чтобы показать высший класс, надо еще больше запираться в репетиционных залах и работать, работать и не лениться.