Клубы, рестораны, развлекательные центры

С фильмом «Перевод с американского» у КиноПоиска сложились особые отношения: ленту мы видели еще летом на Московском международном кинофестивале и тогда же брали у ее авторов первое интервью.

Чтобы не повторяться, в этот раз мы решили расширить некоторые вопросы и затронуть новые, но для обстоятельного знакомства с картиной настоятельно рекомендуем вам ознакомиться с летним интервью с Жан-Марком Барром, Паскалем Арнольдом и Пьером Перрье.

Обстановка, в которой проходил второй разговор, несколько отличалась от летней. На фестивале мы оккупировали диван в кинотеатре «Октябрь» и старались докричаться друг до друга, фильм должен был показываться в России впервые, и все участники беседы немного нервничали, тем более что картина была в основном конкурсе. В этот раз все было чинно и благородно, ситуация не напоминала зону боевых действий, поэтому и участники все оказались намного расслабленнее, чем летом, потому и их ответы уже несколько по-иному окрашены.

Картина «Перевод с американского» — мрачная, но при этом романтическая криминальная мелодрама про большую любовь серийного убийцы и девушки, до последнего верящей, что в ее силах спасти своего любимого. Но любовь — странная штука, и в какой-то момент девушка сама становится соучастницей преступлений. Авторы фильма говорят, что взаимоотношения героев немного похожи на годаровского «Безумного Пьеро», и нам все еще кажется, что «Перевод с американского» через какое-то время сам будет восприниматься как «новая волна». При всевозможных натянутостях сюжета есть в нем что-то неуловимо обаятельное, что выносит его за рамки обычного жанрового кино.




В этот раз нам пришлось беседовать с двумя из трех авторов фильма, поэтому первый вопрос должен был рассеять неясность, почему в этот раз в Москву не прилетел харизматичный Жан-Марк Барр.

— Почему в этот раз Жан-Марк не приехал?

Паскаль Арнольд: Заработался. Он сейчас снимается в итальянском фильме, ужасно загружен.

— Я было подумал, что это из-за того, что он читал закадровый текст в «Ходорковском», от которого в конце того месяца отказались московские кинотеатры.

Паскаль: Не-не-не, Жан-Марк не такой.

— За прошедшие с нашей последней встречи полгода что-нибудь изменилось в ваших жизнях?

Паскаль: Да нет. В Москве вот стало холоднее. Но если серьезно, то за это время мы продали фильм в 18 стран. Много где побывали — ездили по фестивалям, кинорынкам...

"Теплее всего ленту принимала молодежь от 18 до 25 лет"

— Как публика в разных странах принимала фильм?

Паскаль: Либо очень хорошо, либо крайне негативно. Но мы с Жан-Марком, если честно, ожидали такой реакции. Теплее всего ленту принимала молодежь от 18 до 25 лет.

— А почему взрослые зрители ожидаемо негативно на него отреагировали? Они же тоже были молодыми.

Паскаль: Я думаю, что это все из-за того, что, чтобы правильно воспринимать фильм, нужно еще верить в идеальную любовь. Людям свойственно с возрастом терять свои идеалы. В 25 мы еще верим, а потом сложнее…

— Мне 29, но я верю.

Паскаль: Ну вот в фильме в идеальную любовь верит Лиззи, главная героиня. Она верит своему любимому, несмотря на то, что в какой-то момент она думает, что может его изменить. Вот так любят заблудших, алкоголиков.

— Пьер, а тебя еще не забросали предложениями сыграть другие романтично-маньячные роли?

Пьер Перье: Пока нет. Надеюсь, что все впереди. Хотя на самом деле я думаю, что мне повезло сыграть такую роль. Такие образы сейчас не очень часто встречаются — не только из-за того, что маньяки — это плохо, но и потому, что, для того чтобы признать в экранном маньяке сходство с тобой или твоим соседом, нужно серьезно отойти от общепринятых норм политкорректности.



— Паскаль, а твои исследования серийных убийц продвинулись за последние полгода?

Паскаль: О да. Мы вместе с Жан-Марком все еще живо интересуемся этой темой. Нас вообще очень захватывает человечность людей во всех экстремальных проявлениях. Одна из наших исследовательских тем — это проявление сексуальности в экстремальных условиях. Наш следующий фильм как раз будет об этом. Все подробности пока заключаются только в названии: «Сексуальные хроники современной семьи». Мы исследуем сексуальность старших детей, родителей и родителей родителей, разбираем сексуальность трех поколений.

— Пьер будет в нем играть?

Паскаль: Он участвует в съемочном процессе, но не играет.

Пьер: Я один раз статиста подменил. Естественно, играю кузена серийного убийцы.

Паскаль: Не слушай его, он шутит!

— Вы исследуете интересные пограничные темы. Вам никогда не приходило в голову сделать проект, например, с Франсуа Озоном?

Паскаль: Да нет, мы по-разному рассказываем истории.

— Кстати, а в какой стране лучше всего приняли «Перевод с американского»?

Паскаль: Да везде хорошо. Потому что фильм воспринимается как чисто жанровый. И, в конце концов, публика же не идиоты. Как ни странно, во Франции у нас возникло недопонимание с критиками, которые решили преподнести фильм как историю о современной молодежи. Но это же не современная молодежь — это просто серийный убийца.

— То есть ты подписываешься, что фильм не является гимном современной молодежи?

Паскаль: Конечно, не является. Наше кино — это просто портрет серийного убийцы, и, несмотря на то, что убийца молод, он не представляет собой современную и уж тем более французскую молодежь! Наша история частично вдохновлена реальными событиями.

"Одна из наших исследовательских тем — это проявление сексуальности в экстремальных условиях"

— При этом в прошлый раз мы вспоминали ранние фильмы Годара и нашли много параллелей, особенно в том, что касается романтического, но опасного путешествия двух влюбленных.

Паскаль: Да-да-да, «Безумного Пьеро» вспоминали!

— Как думаешь, смогут ли через несколько лет зрители «Перевод с американского» также воспринимать, как мы того же «Пьеро» воспринимаем?

Паскаль: Не знаю. Наверное, об этом не нам говорить. Вообще говоря, чем бы мы, художники, ни занимались, мы не можем думать о том, как наше творчество будет восприниматься через несколько лет.

— А есть что-то, что сейчас ты поменял бы в фильме?

Паскаль: Нет. Сейчас я на все сто уверен, что нам его так и нужно было делать. Жан-Марк говорил, что можно было еще отрезать от фильма где-то минут пять, но у него на это времени не хватило. В ситуации, когда работаешь в большой кинопроизводственной машине, например, только сценаристом, можно в итоге получить не совсем то, что планировал, но раз мы сами и писали сценарий, и снимали фильм, то получили ровно то, что хотели, и результатом довольны. Первая монтажная версия фильма длилась 130 минут (финальная версия фильма длится 109 минут — Прим. КиноПоиска). Так что, как видишь, мы над ней изрядно поработали.

— В прошлый раз вы рассказывали, что фильм спонсировал продавец DVD. Ему понравился фильм? Он готов дать денег на следующий?

Паскаль: О да. Он фильм видел, очень доволен и уже готов дать нам денег на следующий фильм, но только теперь он хочет, чтобы мы сняли комедию. Правда, на самом деле мы уже сделали комедию на сексуальную тему, но не на его деньги.



— Пьер, поработав с Паскалем и Жан-Марком на нескольких картинах, ты уже понял, чем хочешь заниматься дальше?

Пьер: Поработав с ними, я увидел, как создается кино — от А до Я, от идеи до готового фильма. В том, что ты сам в ответе за весь фильм, есть смысл, потому что ты сам продумываешь все детали, прорабатываешь все и можешь реализовать свою идею ровно в том виде, в каком она пришла в голову. Я, кажется, научился тому, как снимать кино самостоятельно. В каком-то смысле это и один из самых экономичных способов делать свое кино. Сейчас французское кино стало потоковым производством, когда от работы довольно сложно получить удовольствие, и одновременно довольно сомнительно выглядит и его художественная часть, и экономическая. Французское кинопроизводство катастрофически деградирует.

— Ну, российские кинозрители уверены, что и русское кино деградирует уже лет тридцать, и оно вроде пока живо. (Все дружно смеются.) Но насколько вот такой подход оправдан с точки зрения бизнеса?

Пьер: Для меня это больше удовольствие, я же сам пока не снимаю.

Паскаль: Но на самом деле удовольствие не мешает делать бизнес. Нужно только найти правильный баланс. Тут уже все от тебя зависит. Тут же все просто для любого кинопроизводителя в мире: если твой фильм не идет, то, как бы весело тебе ни было, ты не можешь делать следующую картину. Особенно это касается независимого кино.

— Слушайте, забыл спросить про американскую публику. Она уже видела «Перевод с американского»?

Паскаль: Фильм куплен в Америку, но еще не вышел в прокат, только в следующем году выйдет. Но дистрибьютору он очень понравился. В следующем году, наверное, мы снова приедем в Москву и тогда тебе расскажем. (Дружно смеются.)