Несмотря на суматоху, на несколько минут удается завладеть практически каждым присутствующим на джанкете актером и, главное, режиссером. Фильма в готовом виде многие из присутствующих журналистов еще не видели, поэтому главные вопросы касаются, разумеется, всего, кроме фильма.
Неподалеку слышен громкий ответ Анны Семенович на очередной вопрос о съемках: «…да они про каждого мужчину, который рядом со мной оказывается, пишут, что у меня с ним роман! Не было никакого романа!..»
Вопрос ко всем: зачем смотреть фильм «Укрощение строптивых»?
— Анна Семенович: Я считаю, что это просто очень хорошая лирическая комедия, которая заставит вас и улыбаться, и смеяться, и даже где-то, может быть, плакать.
— Андрей Носков: Это добрая, трогательная история. И там хорошие актерские работы, не увидеть их нельзя.
— Игорь Лифанов: Я убежден, что артист должен доставлять радость. Считаю, что радость мы доставили. Если нет – убейте меня.
— Андрей Федорцов: В этом фильме есть очень простые вещи, о которых мы часто забываем. Это отношения между людьми, которые любят друг друга. Еще это один из вариантов истории, в которой когда-то совершенно гениально сыграл Челентано. У Шекспира тоже было…
— Вы смонтированный фильм уже видели?
— Андрей Федорцов: (нарочито долго и нервно улыбается, делает вид, что уползает завязывать шнурки, затем принимает сосредоточенный вид) Видел пока два укороченных варианта. Там у Ани отличные костюмы, обратите на них внимание.
— Андрей Носков: Да, из письменной истории мы сделали очень трогательный фильм про чистые и неприкрытые чувства. Мне он понравился.
— А с вами в жизни случались похожие ситуации?
— Игорь Лифанов: Я хочу сказать, что не знаю, про что вы хотели спросить, но у меня таких ситуаций не могло бы быть, потому что я никого не собираюсь укрощать. Если женщина в первые десять секунд меня не хочет и от меня не в восторге, то нафига месяц за ней ходить или два? Делать какие-то штучки, чтобы понравиться? Нет. Нет. Умерла, так умерла…
— Анна Семенович: А мне самой не нужно никого укрощать. Это мне мужчина должен понравиться.
— Игорь Каленов: Со мной лично ничего такого не происходило, но я многое почерпнул из жизни своих друзей и знакомых. Наш фильм о том, что нужно быть немножко проще, быть самими собой. Ребята, поменьше гламура, выпендрежа и пафоса – и будет легче жить и вам самим, и окружающим. Я наблюдал несколько жизненных ситуаций, когда люди перепиарились так, что слишком усложнили всё вокруг себя. В результате, к сожалению, для их личной жизни это закончилось не очень здорово …
— А в плане экстремально-неожиданных ситуаций? Оказывались внезапно в диких условиях?
— Анна Семенович: Вы знаете, я раньше очень часто ездила на Селигер, спала в палатках, ездила на рыбалку и на охоту с друзьями, так что случались, конечно, и это очень здорово: не нужно привыкать к пятизвездочным отелям в Арабских Эмиратах. Эта жизнь очень многогранна и хотелось бы посмотреть на неё с разных сторон.
— Андрей Носков: Я азартный человек, люблю спонтанность в жизни. Куда-то сорваться – это моё. Поэтому, в такой ситуации оказался бы с удовольствием.
— Экстрим любите?
— Анна Семенович: Экстрим? Ой, у нас в жизни столько экстрима, что, наверное, не очень, ха-ха-ха! (Смеются с Лифановым)
— Игорь Каленов: В тайге я не оказывался, но вообще люблю экстрим. У меня была история, когда мы пошли в поход на острова на Ладоге, поднялся шторм, сломалась моторная лодка. Я гребу и понимаю, что мы медленно тонем и можем до берега не доплыть. В это время раздается звонок, звонит директор Киры Муратовой из Одессы (мы тогда снимали «Чеховские мотивы») и говорит: Послушайте, Игорь, с вами очень сильно хочет поговорить Кира Муратова. Говорю: Саша, я сейчас нахожусь в нечеловеческих условиях и вообще тону. – Но Кира же ждет!..
— Андрей Федорцов: У нас был случай, когда мы в Африке снимали «Мыс Доброй Надежды» с Хабенским, Пореченковым, Михалковой, за нами погналась стая диких обезьян – павианов. Они с меня ростом и с вот такущими клыками. Было жутко страшно. Они бы нас не убили, конечно, но если бы оцарапали, то можно было подхватить всё, что угодно – от СПИДа до холеры. Они сами не болеют, но инфекцию разносят. Еще там же мы как-то приехали на лежбище бегемотов, фотографируемся, и тут наш водитель автобуса начинает страшно материться, потом резко разворачивается и уезжает. Потом мы узнали, что бегемот – чуть ли не самое страшное животное в Африке – если его разозлить, то он, пока тебя не затопчет, не успокоится.
— А во время съемок «Укрощения строптивых» что-нибудь опасное или смешное было?
— Андрей Носков: Со мной – нет, но я видел, как на протяжении нескольких часов прыгали в холодную воду Андрюша Федорцов и Аня Семенович. Мало того, что вода была холодной, так им нужно было нырять. А там, где поставили мостки, чтобы было удобно снимать, воды было фактически по пояс, даже меньше. Поэтому им было нужно изображать, что они нырнули — они ныряли, замирали под водой, чтобы круги на воде сошли, выныривали, была целая история…
— Анна Семенович: Мы страшно замерзли.
— Андрей Федорцов: Было столько смешного, что я уже перестал об этом говорить.
— То есть был практически постоянный праздник?
— Андрей Федорцов: Праздника никакого не было. Это был серьезный актерский труд.— Андрей Носков: Был смешной момент, когда в фильме Лифанов Галкину учил доить корову, а та, в смысле корова, отбрыкивалась. Она и со мной-то не очень хотела сниматься - все время уходила из кадра, а мы её все время загоняли обратно. Из этого даже родилась забавная шутка, когда мне нужно корову удержать в кадре, я её держу за рог и говорю: «Корова… Живая…» Я это делал, чтобы удержать её, но в результате именно этот кадр вошел в картину.
— Она вам не предлагала уже просто подержаться, а она сама попрыгает?
— Андрей Носков: Не, не успели замучить бедное животное. Она была настоящей русской коровой.
— Довольны своей работой? Как оцениваете решение творческих задач, поставленных перед вам?
— Андрей Федорцов: Скорее, мы довольны тем, как режиссер реализовал творческие задачи, которые мы перед ним поставили, ха-ха! (смеется)
— Андрей Носков: Мне кажется, мне удалось из Мурзика сделать настоящего белого клоуна. Это очень близкий для меня типаж.
— Игорь Каленов: Знаете, получилось даже лучше, чем я планировал. Я уже оценил реакцию публики по смеху в зале в Краснодаре, Ростове, Санкт-Петербурге, и смех был. Комедия - это один из самых тяжелых жанров и для продюсеров, и для режиссеров, но у нас получилось.
— Игорь, а с кем из актеров было лучше всего работать?
— Игорь Каленов: Хорошо было со всеми – все сыграли одинаково хорошо. Однако как режиссеру мне комфортнее всего работать было с Андреем Федорцовым. Он весь буквально искрился шутками.
— Андреи, а что для вас важнее – искусство, деньги или слава?
— Андрей Носков: Деньги, конечно, важны, однако, актеры не всегда получают много. Не могу сказать, что мне чуждо актерское тщеславие. Короче, я за славу, за деньги и за то, чтобы просто хорошо работать.
— Андрей Федорцов: Нас в институте театральном учили: либо ты в искусстве, либо искусство в тебе. Вот когда ты в искусстве, ты только о славе и думаешь. А нас учили другому: нас просто учили хорошо постигать профессию. И мы этим занимаемся. Если бы была возможность быть неизвестными, мы лучше бы работали. Лучше работать, но быть неизвестным. Потому что большинству известность это приносит больше минусов.
— С кем бы вы мечтали поработать?
— Игорь Каленов: Ой, вы знаете, учитывая, что я уже 15 лет работаю продюсером, то с теми, с кем я хотел, я совершенно точно уже поработал, а с теми, с кем не работал – поработаю. Это вопрос технологии.
— Андрей Носков: Сейчас появляются молодые режиссеры, с ними было бы интересно. У режиссеров так называемого «среднего поколения», пожалуй, ни с кем. Мне довелось поработать с Андреем Сергеевичем Кончаловским в фильме «Глянец». Я бы с ним поработал еще. И с его братом, Никитой Сергеевичем. С Хотиненко, пожалуй, тоже. С такими зубрами я бы поработал.
— А с Германом?
— Андрей Носков: Знаете, пожалуй, что нет. Герман - не моя стихия, там от артиста мало, а я хочу играть роль в создании произведения.
— Андрей Федорцов: У меня в принципе одна мечта уже состоялась. Мне всегда нравился Джон Малкович, он очень театральный актер и очень классный чувак. И я с ним два или три года назад работал в паре в фильме «По этапу» 15 дней подряд. Это было круто. Ему насрать на кино — ему нравится театр. Мне тоже очень нравится театр, я считаю, что это самое крутое вообще. Потому что театр – это как мертвая петля для летчика. То есть это очень сложно, потому что большинство самолетов может сразу упасть и разбиться. Театр – то же самое. В театре сразу понятно, что ты за артист. А в кино тебя могут поправить монтажом или дубль другой сделать. В театре ты играешь спектакль и все.
— Легко переходить границу между театром и кино?
— Андрей Федорцов: Это вопрос опыты. Когда снимаем многосерийный фильм «Литейный» и приходят артисты, которые в кино практически не снимались, это сразу чувствуется: театр и дефицит опыта. В театре ты должен подавать – голосом, энергетикой, жестом. В кино очень часто это все должно быть внутри – должно быть внутреннее переживание. Поэтому, у нас очень часто, когда приходят артисты, режиссер им говорит: Хватит театра!
— Возвращаясь к «Строптивым»… Игорь, если вас спросят, зачем смотреть фильм, что вы ответите?
— Игорь Каленов: Моим знакомым я бы посоветовал посмотреть этот фильм, чтобы они посмотрели на себя немножко со стороны. Наверное, им что-то придет в голову по поводу себя. Я это и к себе отношу, разумеется! А зрители получат полтора часа романтической комедии с позитивным зарядом. Они поймут, что все будет хорошо, что нужно верить в себя, в свои силы и помнить, что без любви ни внешность, ни успех, ни деньги – ни фига не значат. Ну, может быть, еще такой же силы для человека необходимость – это здоровье.
— А вы свою любовь уже нашли?
— Игорь Каленов: Нашел. Свою жену Наташу. И еще у меня сегодня, 27 октября, исполнилось 3 месяца моему сыну Феде. Так что можно сказать, что я нашел любовь двойную.